Жаркая ночь перед свадьбой

[wwit]

Перед самой свадьбой мне довелось ночевать в доме у родителей невесты. Вечером было пышное застолье в тесном кругу, и я был основательно пьян.

За столом мне всё время строила глазки младшая сестрёнка моей невесты, Лидочка. Худенькая, не в моём вкусе, но с аппетитными грудками, едва скрывающимися за тонкой тканью белой блузки.
Конечно, это было смешно, но всё же приятно. Я понимал, что это игра, наивная детская игра… Но ведь мужчине всегда приятно женское внимание, даже если оно такое наивное и трогательное. Одним словом, я почти не обращал внимания на томные взгляды симпатичной девчушки и всецело был занят своей невестой Риммой.

Ночью меня уложили спать в комнате родителей – будущих тестя и тёщи. Тесть немедленно захрапел, как тридцать три богатыря, тёща ему не уступала.Ну и ночка, - думал я, ворочаясь с боку на бок и тщетно стараясь уснуть.
Но потихоньку всё же хмель и усталость взяли своё – и я задремал…
Проснулся я от того, что под одеяло ко мне кто-то быстро нырнул. Несмотря на своё, мягко говоря, не очень трезвое состояние, я моментально понял, что произошло. Девиц уложили спать в комнате старшей сестры, а ночью младшенькая, Лидочка, встав «попить водички», по привычке вернулась в комнату родителей, в свою «законную» постель.

Она, конечно, тоже мгновенно поняла свою ошибку и вначале даже дёрнулась, чтобы уйти, но потом почему-то передумала. Так мы и лежали некоторое время, затаив дыхание и прислушиваясь к мерному похрапыванию родителей. Ну, подумайте сами, что мне было делать? Возмутиться и выпихнуть девицу? А вдруг проснётся кто-то? Опозорить её? Жалко… В общем, пока я лежал и раздумывал, как поступить, Лидочка выгнула спинку и прижалась ко мне попкой.

Движение было довольно соблазнительное, и мой «петушок» немедленно среагировал, потянувшись к ней своей любопытной головкой. На девушке была только почти невесомая тончайшая рубашечка, типа туники, и её жар стал передаваться мне. Хмель слетел мгновенно. Я лихорадочно пытался удержаться от грешных мыслей, но, сами знаете, - когда думать начинает нижняя голова – верхняя отключается.

Рука сама потянулась и погладила нежную кожу бедра, пробираясь под рубашкой всё выше и выше. Всё. Думать я перестал, каюсь. Кожа Лидочки была гладкая, шёлковая, очень приятная на ощупь. Она подрагивала под моей ладонью и, казалось, вслушивалась в каждое движение. Пальцы мои добрались до нежных девичьих сосочков – и я ощутил, как они заострились и стали почти каменными от моих ласк. Я шумно выдохнул и перепугался: вдруг проснётся кто-то из родителей?! Но в комнате по-прежнему стоял мерный храп.

Дыхание девушки становилось всё более прерывистым по мере того, как обе мои руки пробирались в самые заповедные местечки нежного податливого тела. Я осторожно подул в её затылок. Кожа Лидочки покрылась пупырышками. Член мой готов был выпрыгнуть из трусов, аки лев, и наброситься на пылающее беззащитное тельце, но я решил во что бы то ни стало сдержаться и заставить её саму перейти к решительным действиям.

Я нежно поцеловал её за ушком. Лидочка вся изогнулась и подалась ко мне, протянув тонкие руки к моим бёдрам.
Хоть ногтей острых нет, - предусмотрительно мелькнула в голове мысль, - не оцарапает.
Но она, кажется, и не собиралась царапаться. Только прижималась ко мне всё плотнее и тёрлась попкой о мои трусы. Ну, что было делать? Я приспустил их, выпростав наружу своего мальчика.

Лидочка, казалось, на доли секунды пришла в замешательство, а потом мягко и нежно заскользила попкой по влажной от выделившейся смазки головке члена. Я ловко нырнул пенисом ей между ножек и почувствовал, что она вся мокрая от вожделения. Чуть приподняв её за бёдра, я слегка насадил её на член, почувствовав, как упруго разошлись в стороны губы её влагалища. Лидочка напряглась и замерла. Желая помочь ей, я завёл руку ей между ног и, нащупав маленький бугорок клитора, стал нежно скользить по нему пальцами.

Лидочка очень тихо застонала. Боясь, что она разбудит кого-то из родителей, я второй рукой зажал ей рот - несильно, но уверенно, - так, чтобы она опомнилась и поняла, что громко ничего делать нельзя. Ей это почему-то понравилось. Она, прижав мою руку к своему лицу, второй рукой направила член глубже во влагалище. Больше я сдерживаться не мог – и дослал головку на всю глубину, какую только позволяло её неразработанное лоно.

Конечно, сравнивать было нельзя: у Риммы во влагалище мой член ходил свободно, быстро и легко, - здесь же продвигался туго и медленно. Но наслаждение от этого было просто непередаваемым! Я прижал руку к животу Лидочки и почти чувствовал ладонью биение моего члена внутри этого хрупкого тела! Она же, совершенно обалдев от новых ощущений, прижимала обеими руками мою вторую ладонь к своему лицу и сдавленно мычала.

Свободная рука моя двигалась то к клитору, то вновь к соскам, гладила, успокаивая, ласкала, возбуждала девушку. И вдруг я почувствовал, что она невольно ускоряет движения. Я слегка закусил сзади её шейку, как кот, который удерживает кошечку – и плавно поплыл навстречу её оргазму. Мне казалось, что, когда она кончит, я буду всё ещё наготове продолжить, но получилось иначе: мы кончили вместе. Она стала так бешено скакать на моём члене, что я не выдержал – и выстрелил спермой, едва успев выскользнуть из неё в последнее мгновение. Так что выстрел мой пришёлся между её прекрасных ножек…

Вот так я, накануне собственной свадьбы, трахнул сестру своей невесты - свою будущую золовку, свояченицу или как там их называют, всё время путаю. Трахнул – и ни разу не пожалел об том. Лидочка не только никому ничего не разболтала, но и ко мне больше не приставала. Сейчас она замужем, уехала с мужем далеко и живёт, видимо, счастливо. Но иногда я вспоминаю эту ночь накануне свадьбы – и в душе становится тепло…